Мила Бонди - Броситься в объятия мужчины [СИ]
Энтони подошёл к Франческе. Поцеловал её в щёку, небрежно потрепал Билли по макушке и медленным грациозным шагом направился к выходу из развлекательного центра.
Ария подбежала к матери. Обхватила её за ноги, закинув голову назад.
- Хорошо провела вечер, милая? - с улыбкой спросила Айрис.
- Дяяя! - звонко воскликнула девочка. - А где Тони? - она стала озираться по сторонам. - Он зэ тут был! - в её голосе Айрис расслышала нотки недовольства.
- Он ушёл.
- Куда?
- У него дела.
- Какие? - с наивностью поинтересовалась Ария.
- Должно быть очень важные.
- Но он не папрасяялся со мной дазэ... - нижняя губка девочки обиженно выдвинулась вперёд.
- Он просто не мог тебя найти, - Айрис присела на корточки и дотронулась указательным пальцем до кончика носа своей дочери. - Уверена, ты скоро с ним встретишься.
- Знаю, - Ария довольно улыбнулась. - Он сказал, что приготовил сюплиз для меня, - она приложила ладошку к ротику и прошептала последние слова на ухо матери.
- Что ж... Я рада... - осипшим голосом прохрипела Айрис. - Пойдём попрощаемся с именинником и пойдём домой. Нам ещё столько дел надо сделать.
- Какие дела? - Ария с удивлением посмотрела на мать.
- Как? Забыла? Ты же обещала прибраться в своей комнате.
- Я-я-я?
Маленькая актриса вошла в раж. Её длинные пушистые ресницы часто-часто заморгали, губки удивлённо приоткрылись.
- Ну не я же! - всплеснула руками Айрис. - Я не перенамерила с десяток платьев, раскидав их по всей своей комнате, - на её губах появилась улыбка.
- Ну я зэ далжна была быть класивой, мам! - логично констатировала маленькая девочка.
- А ещё ты должна быть у меня аккуратной, поэтому, когда приедем домой, ты приберёшься в своей комнате.
- Но...
- А заодно и игрушки расставишь по своим местам, - твёрдо произнесла Айрис.
- Халасо, ма... - пробурчала Ария.
- Не слышу в твоём голосе особого энтузиазма.
- Холосо, ма! - Ария улыбнулась во все свои семь с половиной зуба.
Полчаса спустя Айрис припарковала свою машину около дома в стиле американской колониальной архитектуры с многочисленными каскадами крыш и большими окнами с массивными ставнями. Она взглянула на спящую дочь. Малышка прижимала к себе своего плюшевого кролика. Затем Айрис посмотрела в зеркало заднего вида. Чёрный мотоцикл припарковался в нескольких метрах от её машины. Мужчина в короткой чёрной кожаной куртке снял шлем. Айрис прикусила нижнюю губу. Энтони выглядел чертовки сексуально, в её голове невольно начали появляться картинки их близости. Она помотала головой из стороны в сторону. Сожмурила глаза и начала медленно считать до десяти, восстанавливая спокойное дыхание. Это наваждение: каждый раз, находясь с ним рядом, вспоминать о той ночи.
В окно машины постучали. У неё не оставалось выбора. Так или иначе, но она не могла прятаться от разговора с Энтони всю свою оставшуюся жизнь, тем более, делая это, находясь в машине. Она резко открыла дверь со своей стороны. Энтони не ожидал столь резкой реакции, потому не успел вовремя отойти в сторону. Удар пришёлся на правую коленную чашечку. От пронзившей ногу боли он громко вскрикнул.
- Тише, - шикнула на него Айрис. - Разбудишь Арию.
- Ты меня нарочно ударила? - процедил он сквозь зубы.
- Конечно же, нет, - фыркнула она. - И в мыслях даже не было, - она невинно улыбнулась ему в ответ.
- Не слышу в твоём голосе и сотой доли искренности, - съязвил он.
- В таком случае, рекомендую обратиться к врачу, - съязвила она в ответ.
- Непременно внесу этот ценный совет в свою записную книжку, - Энтони мило улыбнулся ей.
Айрис вернула ему аналогичную ухмылку.
- Почему в гараж не заехала? - поинтересовался он, обходя Айрис и направляясь к задней пассажирской двери.
Она хотела сказать ему, что в состоянии сама отнести свою спящую дочь в её спальню. Но Энтони уже открыл дверь машины и аккуратно, чтобы не тревожить сон девочки, освободил её из детского сиденья. Что-то тихо прошептал по-итальянски, прижав её к своей груди.
Затем он перевёл взгляд на неё.
- Так ты ответишь на мой вопрос?
- А тебе на самом деле интересно это знать? - несколько уставшим голосом спросила она.
- Я просто проявляю учтивость, так сказать стараюсь поддержать разговор.
Энтони достал сумку из машины. Они направились по дорожке к входным дверям. Айрис шла следом за Энтони. Она едва смогла сдержать себя, чтобы не нагрубить ему в ответ. Учтивость? О какой учтивости может идти речь, если через каких-то пять-десять минут они, возможно, будут кричать друг на друга, отстаивая свои родительские права?
- Пару дней назад ворота заклинило, - стараясь быть "учтивой" пробурчала она.
- А почему мастера не вызвала?
- Как раз собиралась сегодня отметить это в своём ежедневнике, - с мягкими язвительными нотками пробубнила она.
Айрис не разбиралась в электрике. Если у неё ломался электрический прибор или происходило замыкание электросети, из-за чего "вышибало" пробки, она могла обратиться к своему соседу. Пожилой мужчина, проработавший электриком на швейной фабрике, всегда с радостью приходил на помощь одинокой матери. Взамен Айрис угощала его чаем с черничным пирогом. Не так давно мистер Томас слёг с гриппом и Айрис не хотелось беспокоить его по пустякам.
- Знаешь, - Энтони развернулся к ней вполоборота, - я мог бы...
- Нет. Спасибо. Не стоит, - резко перебила его Айрис.
Он пожал плечами, мол, как знаешь. Затем Энтони с нескрываемым любопытством посмотрел на Айрис и спросил:
- А как ты справляешься со всем? Одна? - последнее слово он выделил более чётко и громко, до этого они говорили в полголоса, чтобы не разбудить малышку.
- Со временем привыкаешь ко всему, - пробурчала Айрис, открывая входную дверь. - Спальня Арии на втором этаже, - она решила перевести внимание Энтони с себя на дочь, ей не нравились подобные расспросы с его стороны.
Айрис шла впереди, а Энтони следом за ней. Мужчина разглядывал стену с правой стороны. Она была украшена фотографиями его дочери: её первый день жизни, первая улыбка, смех, первый зубик, первый шаг...
Он пропустил столько занимательных и важных моментов в жизни своей дочери!
Он мог присутствовать при каждом... но судьба распорядилась иначе.
Его сердце билось чаще в груди, готовое вырваться наружу, словно птица, прожившая в неволе несколько лет. С каждой новой фотографией его сердце пропускало один удар.
